В. В. Вересаев — Ф. Сологубу
Смол<енский> Рынок, Шубинский пер. 2, кв. 14
11/XII 25
Дорогой Федор Кузьмич!
Сердечно благодарю ленинградский Отдел Союза Писателей за ценный подарок1 и еще более ценное приветствие, а Вас лично за сочувственное письмо по поводу смерти моей сестры.2 Была она, действительно, человеком исключительного душевного изящества и красоты.
Я виделся с тов. Борисоглебским 7 дек<абря>, но в сутолоке, постоянно отрываемый, не успел с ним толком поговорить. Диспут, думаю, смело можно устроить между 10 и даже 20 янв<аря>, — навряд ли к тому времени уже выйдет январская книжка «Красной нови», а если и выйдет, то не так уж многие успеют ее прочесть. Программу своего доклада прилагаю. Она, мне кажется, слишком неудобна для афиши, — я предоставляю устроителям сократить ее, насколько найдут нужным. Но в таком подробном виде она потребуется во-1-х - для цензуры, во-2-х — для оппонентов, для предварит<ельного> ознакомления с докладом.3
Какой желателен состав оппонентов? Вам на месте виднее в смысле персонального состава, в общем же, мне кажется, желательны: с одной стороны, — партийные люди и общественники, с другой — художники разного рода друзья, — поэты, композиторы, режиссеры. К сожалению, народ это все больше неразговорчивый, и здесь, по крайней мере, мне не удалось их вызвать на разговоры (публичные).
— в частной квартире чувствую себя слишком связанным. — Вот эту сумму я и хотел бы получить за свой приезд (вернее, на приезд).
И еще одно. Это, конечно, только Вам, Федор Кузьмич. Когда в таком случае предвидишь нечто, что вовсе никем и не предполагалось, то попадаешь в очень комическое положение. Но ввиду только даже малой возможности я предпочитаю попасть в комическое положение, чем подвергнуться этой возможности. По некоторым обстоятельствам личного характера мне не удалось уклониться от юбилейного чествования. Но я в ужас прихожу при мысли, что вдруг кому-нибудь и в Питере придет мысль «почествовать» меня по случаю приезда. И я Вас очень прошу, если у кого-нибудь зародится такая мысль, пресечь ее в самом корне.
Крепко жму Вашу руку.
В. Вересаев
Примечания
1 25 ноября 1925 г. Правление Союза (ЛО) направило письмо в Управление государственного фарфорового завода им. Ломоносова с просьбой «обжечь на заводе, за установленную плату, фарфоровое блюдо, которое Правление намерено поднести писателю В. В. Вересаеву (Смидовичу) в день сорокалетия его литературной деятельности» (РО ИРЛИ, ф. 291, оп. 1, № 340).
2 Речь идет о Марии Викентьевне Смидович (1871—1925).
3 Тезисы доклада сохранились в архиве Сологуба, см. машинопись:
«К вопросу художественного оформления быта. (Об обрядах старых и новых)»
— не в мистике и не в магии обряда, церковного, не в «бытовой театральности» (Троцкий). Обряд, с одной стороны, дает людям готовые, художественно-закрепленные русла для проявления теснящихся в душе чувств, с другой стороны — организует сами чувства, направляет, просветляет и углубляет их. Отсюда — глубокая и вполне естественная потребность человека обставлять торжественные моменты своей жизни обрядами. Церковь великолепно учитывала эту человеческую потребность, шла ей навстречу со своими величественными, потрясающими душу обрядами, посредством этих обрядов создавала соответственные настроения и таким образом воспитывала людей в нужном направлении.
Новой общественности следует учесть это огромное значение обрядов в деле организации и углубления новых настроений и нового сознания. К сожалению, в этом направлении ничего не делается. Гражданские обряды наши (панихида, похороны, свадьба, Октябрины) удручающе убоги и бездарны и совершенно неспособны даже в отдаленной мере удовлетворить указанную потребность человека. Поэты, композиторы, режиссеры должны пойти навстречу этой потребности и подумать о создании художественных, захватывающих душу и воспитывающих ее новых обрядов» (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 7, № 58).