ДОКУМЕНТ
Сегодня вечером Федор Иванович сидел у меня. Рассказывал, что в их квартире кончила самоубийством молодая девушка.
- Интереснейший документ, знаете ли!
Я так и обомлела. Спросила растерянно:
Он с недоумением ответил:
- Ну да!..
Документ! Какое определение! "Документ"! О, подлецы! Нужно же было слово откопать. Я вся дрожала от бешенства. Еще бы одно слово, и я, кажется, потеряла бы власть над собою, встала бы, сказала бы ему ужаснейшую грубость, выгнала бы вон. Но он вдруг замолчал. Понял ли он, что делается со мною, или это была случайность, но он замолчал. А я понемножку успокоилась.
Однако и сейчас все время мучает вопрос: "Зачем она писала?" Ведь это же обыск, обыск сердца! Ах, охота же ей была пускать в свою жизнь каких-то трубочистов, чтобы все чистое было замазано их черными вениками! Неужели она этого хотела? И чтоб какой-нибудь болван Федор Иванович читал ее "документ",-- откусывал от сахара, попивал бы с блюдечка чаек и важно говорил бы:
Неужели она хотела! Мне страшно было, и не только за нее. Ведь и сама я способна попасть в такие документы, я тоже пишу дневник... Боже мой, как же мне сделать, чтобы он не мог стать "документом"?