Невыдуманные рассказы о детях (Очень коротенькие)

- Отчего ветер?

- Вот глупая! Не видала? Деревья качаются - оттого и ветер.

- Какое большое дерево? Когда закачается - вот будет ветер! (Подумав.) А кто деревья качает?

- И этого не понимаешь? Бог!

Тогда все стало ясно. 

Образ в церкви: голова Иоанна Крестителя на блюде. Маленький мальчик, благоговейно:

- Весь умер, только голова осталась. 

- Соня, у тебя есть папа?

- Есть.

- А зачем у тебя еще крестный папа?

Она подумала и быстро ответила:

- Запасной. 

- Ну, Сергунька, не гляди по сторонам, повторяй за мной: "Спаси, боже, папу, маму, братьев, сестер и всех людей. Подай, боже..."

- Что, мама, все "подай" да "подай". Ему, наверно, уж надоело. Дай я ему лучше песенку спою.

И запел, глядя на образ и благоговейно крестясь:

Кэк-уок - вроде,

Его привез голландец

В своем комоде.

Мать, давясь от смеха:

- Сергунька! Где ты такой песне научился?

- Агаша меня научила. 

С ним же. Утром проснулся, стал рассказывать матери сон. Путает, плетет - сразу чувствуется, что выдумывает. Старшая сестренка Наташа крикнула из соседней комнаты:

- Сергунька, ты все врешь!

- Ты почем знаешь?

- А я тоже этот самый сон видела.

- А-а...

Он сконфуженно прикусил язык. 

- Почему в молитве "Отче наш" все слова русские, а одно слово французское?

- Что ты за вздор говоришь! Где французское слово?

- А как же! "Отче наш, иже иси и на небеси". 

- Как тебя звать?

Отец с отчаянием:

- Юрка, ну что ты за дурак такой! Как твоего отца звать? Ведь Сергей!

Юра, покраснев:

- А как же, когда меня батюшка в церкви приобщает, он меня называет Георгий? 

Идет по улице чиновник с портфелем, синий вицмундир с золотыми пуговицами, голова начисто обрита, круглая, синевато-серая. Мальчик, пораженный:

- Это сам государь идет?

- Нет, просто дядя.

- А я думал - сам государь император.

* * * 

В комнате было темно. В соседней комнате накрывали ужинать. Я сидел с ребятами на диване и рассказывал сказку. Эту сказку я им уж много раз рассказывал, но они ее очень любят и все просят еще: ребята с дядей Витей пошли в лес, заблудились, остались в лесу ночевать, развели костер; заснули; вдруг вдали завыли волки. Все ближе. Ребята разбудили дядю Витю, и он прогнал волков.

На этот раз я конец изменил:

- Темно. Тихо, Вдруг слышат вдалеке: уу-у, уу-у! Волки, Все ближе. Ребята стали будить дядю Витю: "Дядя Витя, вставай! Волки!" - "А-а?" - "Волки! Поскорей вставай!" - "Ка-кие вол-ки?" Зевнул, повернулся на другой бок и опять заснул. А волки все ближе, сучки трещат под их лапами, глаза меж кустов горят... "Дядя Витя, дядя Витя! Да проснись же! Смотри, волки совсем близко!" - "А? Не мешайте мне, пожалуйста, спать!"

Маленькая Женя встала с дивана и сказала шепотом:

- А волки-то все ближе. А дядя Витя все спит. Я уж лучше пойду.

И на цыпочках ушла. 

Таня начала раз такую сказку:

- Были воры. Они ели листья. И еще они ели сливы с косточками...

При чем листья и косточки? Вор - воплощение всего злого и недозволенного. А Тане строго запрещалось жевать листья и есть сливы с косточками. 

- Я не люблю спать.

- Почему?

- Очень скучно.

- Как скучно?

- Если б я сны видел. 

- Это кто?

- Мама.

- Кому?

- Моя.

- А это кто?

- Муся.

- Кому?

- Муся.

- Кому-у?

- Вот дурак! Сама себе. Никому.

- Никому...

Задумался. 

- Это кто, сын Акулины?

- Почему так?

- С бородой, с усами,-- какой же сын. 

- Маня, тебя как по батюшке звать,-- Яковлевна?

- Нет, теперь уж нет.

- Почему?

- Умер он. 

Трехлетний мальчик был болен, мать положила его спать с собой. Доктор стал строго выговаривать матери, что так она портит ребенка. Мальчик внимательно слушал и вдруг враждебно спросил:

- А почему же мама каждый день спит с папой и его не испортила? 

Мать гуляла с Борей. С лаем бросилась на них собака. Боря испуганно заплакал.

- Не бойся, Борик, не плачь! Она не укусит... Не бойся!

- Да, говоришь: "Не бойся!" - а сама боишься! Я ведь вижу... Ай, мамочка! 

Девочка - с прогулки на Гоголевском бульваре. Отец:

- Памятник Гоголя видела?..

- Видела.

- Что там Гоголь делает?

- Сидит... (Подумала.) Дожидается. 

Я спросил Марину (пяти лет).

- Марина, как ты думаешь, сколько мне лет?

Она внимательно поглядела на меня:

- Двадцать восемь, двадцать девять, может быть, тридцать... А вернее всего - восемьдесят. 

Ира (пяти лет). Ей очень интересно увидеть те части тела, которые тщательно скрывают под одеждой. С бесстыдством невинности поджидает подходящего случая. Несколько семей купалось вместе,-- в купальных костюмах. Галя (взрослая) вошла в кусты, чтобы снять мокрые трусики и одеться. Ира последовала за нею. И вдруг закричала купавшемуся отцу:

- Папа, иди скорей! Галя голая! Иди скорей, а то опоздаешь!

Все хохотали. Отец, смеясь, отвечал из реки:

- Сейчас бегу!

- Да скорей же! Ну вот... Опоздал! Ведь кричала я тебе! Эх, ты! 

Она же:

- Как хорошо кто это придумал: летом цветут цветы, а осенью листья. 

- Как Мишку вчера лупили!

- Ну что ж! А я небось не плакал. 

- Все комар мне на лицо садится. Я так разозлился. Нацелился - бац его по морде!

- Кого?

- Комара.

- Ну, верно. Себя.

ИЗ ДНЕВНИКА

"Папа купил десяток яблоков. Сегодня вечером мы будем их есть в какой-нибудь комнате". 

Марья Ивановна. Иван!

Лакей. Чего изволите?

Марья Ивановна. Скажите, чтобы запрягали коляску. Я поеду на дачу.

Лакей. Сударыня! Вы не можете ехать на дачу.

Марья Ивановна. Почему?

Лакей. Потому что у вас сегодня ночью родился сын. 

Маленький, смешной карапуз, по прозванию Грач. На даче он нам подавал мячи на теннисе. И в мокрую и в холодную погоду - всегда босой. Одна гимназистка подарила ему свои старые башмаки. Он все ходит босой.

- Что ж ты, Грач, башмаков не надеваешь?

- Их только по праздникам носить: очень жмут. 

Я снимал дачу на берегу Оки, верст за десять от Алексина. В этом же дачном поселке жил писатель Н. И. Тимковский. Однажды вечером сидели у нас Тимковские, пили чай. Вдруг маленькая Катя Тимковская говорит:

- Вчера в прошлом году мы жгли за рекой костер.

Почему - "вчера"? Не могла же она точно запомнить число. Да и было вовсе не вчера. В прошлом году они жгли костер в ночь на Ивана Купала, значит, 23 июня,-- установить это оказалось нетрудным. А теперь было начало августа. Почему же вчера?

Наконец разобрались. В прошлом году, на следующий день, 24-го, Тимковские были у нас и рассказывали, как они вчера  

- Леля, ты давно в Киеве живешь?

- Девять лет.

- А раньше где жила?

- А раньше я совсем не жила.

Хохот. Девочка удивлена и сконфужена. 

Профессор писал у себя в кабинете. К жене его приехала из Сибири ее племянница с малышом сыном. Сидели в столовой и пили кофе. А мальчик пошел бродить по квартире. Вошел к профессору. Профессор изумился:

- Откуда ты, мальчик?

- А я недавно только родился. 

- Мама, ты меня любишь?

- Когда ты хороший мальчик,-- люблю, а когда нехороший,-- не люблю.

Вздохнул.

- А я тебя всегда люблю. 

Перед окном кондитерской. Маленький мальчик пристально глядит на пряник. Я спросил:

- Что, брат, хорош пряник? Давай-ка купим!

Он ответил басом:

- Денег нет.

Он помолчал, подумал и сказал:

- Ну, ладно.

Так и сделали. И оба получили большое удовольствие. 

На пляже. Отец, очень близорукий,-- дочери:

- Дорочка! Видишь, вон там, на пляже, человек лежит. Пойди посмотри, кто это,-- мужчина или женщина?

- Ах, папа, какие ты глупости спрашиваешь! Если бы одетый был. Он же раздетый. Как я могу узнать.

Галя, двенадцати лет, и Наташа, девяти, с упоением нянчат грудного ребенка.

Наташа. Ты хотела бы, чтобы у тебя дети были?

Галя. Хоть сто!

Наташа (задумчиво). Нет, сто много. Трудно будет воспитать. А двадцать я бы хотела. 

- Лиза вырастет, разведет деток. А у этих деток - опять детки будут?

- Да.

- А у этих опять?

- Ну, да.

- А до каких пор? Все опять и опять?

Говорили уже о другом. Мальчик все молчал и думал. Вдруг говорит:

Убоялся бесконечности. 

Гимназистка двенадцати лет:

- Почитать, что ли, газету. Не пропала ли какая-нибудь собачка. 

и женских цветках, об опылении. И решила: все остальное ясно само собою.

А Валя пришла домой и говорит:

- Приехала на трамвае. Такая давка! Ужасно боюсь: вдруг у меня произойдет опыление!

Боря, тринадцати лет:

"Евгении Онегине" вышла за генерала, это был ее второй муж?

- Что за вздор ты говоришь! Первый, конечно!

- Нет, второй. Вот послушай:

Мартын Задека стал потом
Любимец Тани. Он отрады

И безотлучно с нею спит.

- Откуда люди появились?

- Я знаю. Рыбы вылезли из воды, сделались обезьянами и народили людей.

ВОИНСТВУЮЩИЙ БЕЗБОЖНИК

- Нету!

- О господи! И души нету?

- И души нету.

- Ну, ты подумай: дух-то есть? Дышишь ты?