Поиск по творчеству и критике
Cлово "COMME"
Входимость: 1. Размер: 189кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 146кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 189кб.
Часть текста: облегчить участь декабристов, поверил (на какое-то время), что судьба послала России второго Петра Великого и что ему предназначено быть его сподвижником и вдохновителем. Перед Пушкиным открывалось новое поприще. На самом деле царь Николай I был человеком совсем не поэтического склада. Без серьезных собственных идей, неспособный ни к предвидению событий, ни к их предупреждению, он сам выразил свой идеал так: "Я чувствую себя вполне и совершенно счастливым только между солдатами... В военной службе господствует порядок, строгая, безусловная законность, не замечается всезнайства и страсти противоречить; здесь все подходит одно к другому и сливается одно с другим... Я считаю всю жизнь человеческую службой, потому что каждый служит; многие, конечно, лишь своим страстям, но им-то солдат и не должен служить, остерегаясь даже своих наклонностей 1 . Пушкин скоро понял, как далек новый монарх от его представлений о нем. Прямое общение с властью вскоре свелось для поэта к встречам и переписке с шефом жандармов. По всякому пустяковому поводу он должен был выслушивать наставления Бенкендорфа. В воздухе стали собираться тучи. Еще продолжалось дело о "стихах на 14 декабря" (отрывке из "Андрея Шенье"), ...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: он рассказывает: "Несмотря на страшную боль, я держал по пяти минут в вытянутых руках лексиконы Татищева или уходил в чулан и веревкой стегал себя по голой спине так больно, что слезы невольно выступали на глазах". Рядом с этим - другого рода совершенствование, - фанатическое, почти религиозное самоусовершенствование в искусстве быть человеком comme il faut. Великолепный французский выговор, длинные, чистые ногти, уменье кланяться, танцевать и разговаривать, постоянное выражение некоторой изящной, презрительной скуки на лице. Однажды идет Толстой с братом по улице, навстречу едет господин, опершись руками на палку. Толстой пренебрежительно говорит брату: - Как видно, что этот господин какая-то дрянь! - Отчего? - А без перчаток. Толстой студент усердно посещает все великосветские балы и собрания, всюду танцует, ухаживает за дамами, весь отдается наслаждению жизнью. Вспоминателям и биографам очень хочется рисовать жизнь Толстого, как житие пророка. Н. П. Загоскин, в своих воспоминаниях о студенческой жизни Толстого в Казани, пишет, что Толстой "должен был" чувствовать "инстинктивный протест" против окружавшей его развращающей среды. В своей биографии Толстого П. И. Бирюков приводит эти слова Загоскина. Толстой в рукописи просматривал работу Бирюкова. И живой человек, возведенный в сан пророка, с добродушною усмешкою разрушает стройное здание своего "жития" и делает на полях рукописи такое замечание: "Никакого протеста я не чувствовал, а очень любил веселиться в казанском, тогда очень хорошем обществе". Далее Загоскин выражает удивление нравственной силе Льва Николаевича, сумевшего устоять против всех этих соблазнов. Толстой замечает:...
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Часть текста: не разрешила бы самая снисходительная цензура. Вот она с соответственными пропусками: Пупок чернеет сквозь рубашку, Наружу...... - милый вид! Татьяна мнет в руке бумажку, Зане - живот у ней болит. Она....... поутру встала При бледных месяца лучах И на........ изорвала, Конечно, "Невский альманах". Я не представляю себе человека, сколько-нибудь любящего Пушкина и его поэзию, который бы рассмеялся, прочитав эту эпиграмму. Как-никак тут задевается не только плохая картинка, но и сама Татьяна - один из самых прекрасных и целомудренных женских образов в нашей литературе. Это совсем то же, что для верующего, например, читать эпиграмму, где, по поводу плохого образа богоматери, в вульгарно-цинических выражениях описывались бы тело и разные интимные отправления богоматери. Читаешь эту эпиграмму на Татьяну, и в негодовании хочется воскликнуть: Мне не смешно, когда маляр негодный Мне пачкает Мадонну Рафаэля; Мне не смешно, когда фигляр презренный Пародией бесчестит Алигьери! Но сейчас же приходит в голову: да ведь эпиграмму-то написал сам Пушкин - создатель образа Татьяны! Что же это? Рафаэль с озорною улыбкою пририсовывает парикмахерские усы к прекраснейшей из своих мадонн, Данте на мотив похабной уличной песенки напевает суровые терцины вступления к "Аду"! И недоумевающая неловкость овладевает душой. А потом еще соображаешь вот что: по какому случаю говорится у Пушкина о Рафаэле, Данте и презренных фиглярах? Вы помните? Моцарт шел к Сальери и, проходя мимо трактира, услышал, как слепой скрипач разыгрывает арию Моцарта. Потащил с собою старика к Сальери и...
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: была уже к весне 1833 года. Но ему необходимо было услышать на местах впечатления парода о памятных событиях. Так родилась идея поездки по следам восстания. В дорожные тетради легли записи встреч с жителями Казани и Оренбурга, помнившими "государя Петра Федоровича". Пушкин был прекрасно осведомлен в древней и новейшей исторической литературе. Исторический отдел его библиотеки едва ли не самый обширный после собственно литературного. Книги Тьера, Гизо, Барапта, Тьерри, Минье, Токвиля и других влиятельных современных историков хранят пометки его карандаша. Изучение разнообразных направлений помогало поэту вырабатывать свой метод исторической прозы. Пожалуй,в наибольшей степени его учителем здесь был Вольтер. Внимание Пушкина-историка привлекают сильные личности с сюжетными биографиями: Ермолов, Ганнибал, Петр, Пугачев. История являлась как бы лабораторней художника и мыслителя (по свидетельству современника, кроме истории Петра, поэт собирался создать и художественное произведение, ему посвященное). По возвращении из Оренбурга, уже в Болдине, Пушкин принимается за обработку собранных материалов. Они были включены в черновую рукопись, которая и получила окончательную отделку. "История Пугачева" - первый научный труд Пушкина и единственный доведенный им до конца. Написать такую книгу и издать с портретом заглавного героя на фронтисписе значило грозно напомнить всем о живой и мятежной стихии, готовой в любой момент обрушить на головы "господ" страшное возмездие. Наряду с Пугачевым Пушкина продолжает увлекать историческая фигура Петра I. Долгие размышления над проблемой этого сложного и противоречивого характера вылились в эту болдинскую осень в новую поэму - "Медный Всадник". "Петр Великий один - целая всемирная история", - писал Пушкин незадолго до смерти Чаадаеву. Именно в таком качестве...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: выбросить; выбросить также указания на кое-какия факты и события, для широкой публики малоинтересныя. Если бы Вы мне разрешили, я бы сделал кое-где незначительныя изменения, напр. в конце статьи о Лассале - «живи он во Франции в эпоху вел[икой] революции», - современнее было бы заменить ее нашею русскою, которая так [вопиет] по Лассалю. Вычеркнуть следовало бы все начало о Бебеле: «Бебель умер...» и т. д. Вообще нужно бы обе статьи несколько уменьшить объемом и значит, кое-что сократить. Я бы, напр., еще выбросил первые две страницы о Лассале (описание Тирольских гор), для популярной брошюры излишни. Вообще обе статьи, как писавшияся для вполне интеллигентных читателей, требуют некоторой переработки для «Культурно-просвет[ительной] библиотеки». Необходимо бы, например, подробнее рассказать про роман Лассаля с Еленой Деннигс, Вы об нем упоминаете совсем мимоходом, а между тем такие эпизоды очень оживляют для малоподготовленнаго читателя изложение. Будьте добры, уведомить меня, Ив[ан]...
Входимость: 1. Размер: 146кб.
Часть текста: пароход шел целые полторы недели по причине дурного и бурного времени и беспрестанно портившейся пароходной машины. Гоголь - В. А. Жуковскому. Письма, I, 385. Выбравшись из парохода, который мне надоел жестоко, я проехал очень скоро Травемунде, Любек и несколько деревень, не останавливаясь почти нигде до самого Гамбурга. Места эти мне знакомы. Гамбург тоже старинный знакомый. Гоголь - матери, 29/17 июня 1836 г., из Гамбурга. Письма, I, 386. Мне очень было прискорбно, что не удалось с вами проститься перед отъездом, тем более что отсутствие мое, вероятно, продолжится на несколько лет. Но теперь для меня есть что-то в этом утешительное. Разлуки между нами не может и не должно быть, и где бы я ни был, в каком отдаленном уголке ни трудился, я всегда буду возле вас. Каждую субботу я буду в вашем кабинете, вместе со всеми близкими вам. Вечно вы будете представляться мне слушающим меня читающего. Какое участие, какое заботливо-родственное участие видел я в глазах ваших!.. Низким и пошлым почитал я выражение благодарности к вам. Нет, я не был проникнут благодарностью; клянусь, это было что-то выше, что-то больше ее; я не знаю, как назвать это чувство, но катящиеся в эту минуту слезы, но взволнованное до глубины сердце говорят, что оно одно из тех чувств, которые редко достаются в удел жителю земли. - Мне ли не благодарить пославшего меня на землю! каких высоких, каких торжественных ощущений, невидимых, незаметных для света, исполнена жизнь моя! Клянусь, я что-то сделаю, чего не делает обыкновенный человек. Львиную силу чувствую в душе своей и заметно слышу переход свой из детства, проведенного в школьных занятиях, в юношеский возраст. В самом деле, если рассмотреть строго и справедливо, что такое все написанное мною до сих пор? Мне кажется, как будто я...