Поиск по творчеству и критике
Cлово "POUR"
Входимость: 3. Размер: 81кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 118кб.
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 163кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 81кб.
Часть текста: кн. Константина Павловича и вел. княжны Анны Павловны. Приветствовав все собрание, царская фамилия заняла кресла в первом ряду. Министр сел возле царя. Среди общего молчания началось чтение. Первый вышел И. И. Мартынов, директор департамента министерства нар. просвещения. Дребезжащим, тонким голосом прочел манифест об учреждении лицея и высочайше дарованную ему грамоту. (Единственное учебное заведение того времени, которого устав гласил: «телесные наказания запрещаются» . ) Вслед за Мартыновым робко выдвинулся на сцену наш директор В. Ф. Малиновский, с свертком в руке. Бледный, как смерть, начал что-то читать; читал довольно долго, но вряд ли многие могли его слышать, так голос его был слаб и прерывист. Заметно было, что сидевшие в задних рядах начали перешептываться и прислоняться к спинкам кресел. Кончивши речь свою, оратор поклонился и еле живой возвратился на свое место. Мы, школьники, больше всех были рады: гости сидели, а мы должны были стоя слушать его и ничего не слышать. Смело, бодро выступил профессор политических наук А. П. Куницын и начал не читать, а говорить об обязанностях гражданина и воина. Публика, при появлении нового оратора, под влиянием предшествовавшего впечатления, видимо, пугалась и вооружалась терпением; но по мере того, как раздавался его чистый, звучный и внятный голос, все оживлялись, и к концу его замечательной речи слушатели были уже не опрокинуты к спинкам кресел, а в наклоненном положении к говорившему: верный знак общего внимания и ...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: СУПРУГИ (Пунктирный портрет) Муж - Писатель?! Очень, очень рад! Благословляю грозу, загнавшую вас под мой убогий кров! Люблю писателей, ученых! Я сам кавалерист! - "Зе воркс оф Шакеспеаре"... Шекспир! Гулять идете и то книжку с собой берете, да еще на английском языке! По-английски могут понимать только очень умные люди... Но вот что: барометр еще с утра сильно упал. Как же вы, несмотря на это, пошли в такую далекую прогулку? - У меня нет барометра. - Нет барометра?.. Гм! Английский язык знаете, а барометра нету? - Пианино - не так чтобы из Художественного театра, но все-таки ничего, играть можно. - (О Шаляпине.) Прилично поет. Жена - С нами из Минеральных вод ехал в вагоне один... Как его? Персидский, кажется, консул... Вообще, из Турции. - Никогда не следует спрашивать женщину о годах. Важно, какою она сама себя чувствует. Если чувствует себя тридцатилетней, то и может сказать, что ей тридцать лет. - Ну, да, это еще один король французский сказал: "Лета - с'э муа" {Государство - это я (от франц....
Входимость: 1. Размер: 118кб.
Часть текста: Material, namlich mit Menschen fur die Menschheit arbeiten» [86] Из письма Бильрота к проф. Гису (1893 г.) Опубликованные мною «Записки врача» вызвали в печати большое количество отзывов и возражений со стороны товарищей врачей. Часть этих отзывов носила, к сожалению, характер чисто личных нападок, ни по содержанию, ни по тону не имевших ничего общего с критикой. Вместо того чтоб разбирать книгу по существу, главное свое внимание «критики» обратили на меня самого: тщательнейшим образом старались, напр., выяснить вопрос, что могло меня побудить написать мою книгу. По мнению д-ра М. Камнева, мотивы были вот какие: «Ругать не только легче, чем хвалить, но и выгоднее. Это, кажется, еще Белинский сказал. Что в том, что вы будете хвалить Шекспира? Его все хвалят. Но попробуйте ругать Шекспира, и вы сразу станете центром общего внимания: „Шекспира не признает… Должно быть, голова…“». По мнению «Медицинского обозрения», целью моею было щегольнуть перед публикою своим «мягким сердцем»: все время непрерывное «позирование», «красивые фразы», «жалкие слова, рассчитанные на эффект в публике». Рассказываю я, напр., об обезьяне, на которой я делал опыты. «К чему эти трогательные страницы для публики? — спрашивает рецензент. — Чтобы увеличить количество антививисекционистов или же только затем, чтоб показать:...
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Часть текста: гвардейских полков . П. В. Анненков . Материалы, с. 38 . Вечером я был у Тургеневых, где был молодой Пушкин, исполненный ума и обещающий еще больше в будущем . Н. И. Кривцов . Дневник, 28 июня 1817 г. – Вестн. Европы, 1887, № 12, с. 456 ( фр. ). Вышед из лицея, я тотчас почти уехал в псковскую деревню моей матери. Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике и проч. Но все это нравилось мне недолго. Я любил и до ныне люблю шум и толпу. Пушкин . Отрывочная запись, 19 нояб. 1824 г. Павел Исаакович Ганнибал ( родственник Пушкиных и сосед их по имению ) был человек веселый. Во главе импровизированного хора бесчисленных деревенских своих родственников, вооруженный бутылкой шампанского, он постучал утром в дверь комнаты, предоставленной приехавшему к нему на именины Ал. Сергеевичу, и пропел ему следующий экспромпт: Кто-то в двери постучал: Подполковник Ганнибал. Право-слово Ганнибал, Пожалуйста, Ганнибал, Свет-Исакыч Ганнибал, Сделай милость, Ганнибал, Тьфу ты, пропасть Ганнибал! Пушкин, только что выпущенный тогда из лицея, очень его полюбил, что однако не помешало ему вызвать Ганнибала на дуэль за то, что Павел Исаакович в одной из фигур котильона отбил у него девицу Лошакову, в которую, несмотря на ее дурноту и вставные зубы, Пушкин по уши влюбился. Ссора племянника с дядей кончилась минут через десять мировой и новыми увеселениями да пляской, причем Павел Исаакович за ужином провозгласил под влиянием Вакха: Хоть ты, Саша, среди бала Вызвал Павла Ганнибала, Но, ей-богу, Ганнибал Ссорой не подгадит бал! Ал. Серг-ч тут же, при публике, бросился ему в объятия . Л. Н. Павлищев со слов О. С. Павлищевой . Воспоминания, с. 22 . ( Пушкин посещает генерала Петра Абрамовича Ганнибала, брата его деда Осипа Абрамовича, – он жил в сельце...
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: бы меня потом. А то при всех. — Я вовсе не стыжусь показать, чего не знаю. Мне интересно было, что говорил профессор Богодаров. А он все поминал эту Каноссу. Я и спросила… Очень мне нужно, что подумают! — Оно так, но я не понимаю, — для чего выставлять перед всеми свое невежество? Какая в этом нужда? Пролетка катилась. Вера Дмитриевна молча смотрела в сторону. Вдруг она быстро сказала: — Лучше я никогда не буду ездить с тобою к твоим знакомым. — И голос ее задрожал. — Ну, Вера, зачем ты это говоришь? — мягко возразил Ордынцев. — Я сказал, что думал. Если тебе обидно, прости. Я не хотел задевать тебя. — Вовсе не обидно. А только я чувствую, что тебе неловко бывать со мною у твоих знаменитых знакомых, стыдно. Я тебя постоянно компрометирую… Да и зачем мне там бывать? Ты им интересен, а я, — что я для них такое? Просто — жена Ордынцева, больше ничего. Ордынцев ласково гладил ее руку в перчатке, как будто возражал этою ласкою. — Ты сильно ошибаешься, если так думаешь! Я о тебе слышал здесь уже несколько отзывов… В тебе есть что-то удивительно честное, юношески-чистое. Это вызывает недоумение — и привлекает. Потому что сами мы слишком сжились со всякими условностями. Да взять, наконец, хоть бы как раз эту самую «Каноссу». Из нас никто бы не ...
Входимость: 1. Размер: 163кб.
Часть текста: может быть. Их и нет. Всю жизнь ослепительным светом своих стихов он развивал в современниках сознание ценности личности, чувство независимости и самоуважения, помогая сохранять свежесть и полноту бытия. И, выбирая собственный путь, он всегда был верен этому идеалу. Отступить от него ныне было бы предательством, В 1835 году он получил письмо из Сибири со словами некоего Словцова, историка того края: "Долгая жизнь великим умам несвойственна, им надо желать благодарного потомства". Потомство... Имя Пушкина еще при жизни все чаще соединялось с именем России. Даже законченный скептик Чаадаев написал в 1836 году: "... Может быть, было преувеличением хотя бы на минуту опечалиться за судьбу народа, из недр которого вышла могучая натура Петра Великого, всеобъемлющий ум Ломоносова, грациозный гений Пушкина". А через 50 лет русская литература неожиданно ворвалась на Запад и потрясла всех своею новизною. Открылся целый народ, даже целый мир" (как воскликнул один из пораженных критиков), мир, полный глубокого нравственного, человеческого и художественного значения. Родился даже новый термин, чтобы передать этот особый дух - ame russe (русская душа). И на недоуменный вопрос образованного европейца, откуда у вас такая литература, как вырвалась она из груди вашего народа? - слышали в ответ: "в авторе "Руслана и Людмилы", "Онегина" и "Капитанской дочки" - средоточие нашей культуры; Пушкиным у нас умнеет все, что способно умнеть". В сущности, это событие нетрудно...